чръныя тучя с моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца
Слово о полках князя Игоря, которые шли к Христу, а пришли к Богу.
Другаго дни велми рано
кровавыя зори светъ поведаютъ;
чръныя тучя с моря идутъ,
хотятъ прикрыти 4 солнца,
а въ нихъ трепещуть синии млънии.
Что это за 4 солнца?
До сих пор это никому разгадать не удалось, хотя думают, что разгадали.
При этом у тех, кто считал эти солнца, есть только две версии.
Основная версия ученых историков основана на Ипатьевской летописи.
Там сказано, что князей при Игоре было трое: Всеволод-брат, Владимир
Игорьевич-сын и Святослав Ольгович, племянник Игоря и Всеволода из Рыльска.
Плюс сам князь Игорь получилось четыре, вот они то и считаются этой солнечной
Вторая версия так себе, физическая и более современная, мол, это такой очень
редкий эффект, когда на Небе Солнце и еще четыре его отражения рядом же.
При этом чтобы из пяти получить четыре, они говорят, что одно отражение(пятое)
находится за горизонтом.
По-моему, они сами за горизонтом здравого смысла из блохи голенище кроят.
Солнце встает быстро, и эта версия сразу лопнет, если пятое отражение Солнца
появится до того, как тучи прикроют Солнце в их воображаемых фантазиях.
И потом здесь нет поэзии и логики, а в отгадке есть.
Бог Слово написал об этом очень поэтично.
То же самое и с первой версией.
Я уже говорил, что сначала появилось Слово о полку и Карамзин его прочёл, а уже
затем появилась Ипатьевская летопись, которую он сам и «нашел» и в которой Гзак
и Кончак это половецкие ханы, а это задница и конец-смех Христов над половцами и
этими учеными, более похожими на деревянных солдат Урфин-Джюса.
Вот в этой летописи ученые и откопали четвертое Солнце-Святослава Ольговича,
которого нет у Христа и которого и вовсе не было.
Кто такой «Святослав Ольгович» по истории урфин-джюсов?
«Сын Олега Святославича Новгород-Северского»
А кто такой «Олег Святославич» по истории урфин-джюсов ,-старший брат Игоря
Но дело в том, что у Христа в Слове –Игорь Святославич и Всеволод Святославич это
дети Святослава Грозного в Слове, который жив и находится на Киевском троне.
А этого братка, Святослава Ольговича, хотят им приделать совсем от другого
При этом настоящего их отца, Святослава Грозного, считают их дядей, фу ты ,
запутаешься в их буреломе, двоюродным братом
;
;он считается, кажется.
И всё это против очевидной истины и против Христа, который неоднократно называет
Игоря и Всеволода сыновьями Святослава Грозного, а его их отцом.
Не говоря уже о том, что ни в Ипатьевской, ни у этих ученых нет Самого Христа-
Автора Слово о полку Игореве и Главного Действующего Лица Слова.
Поэтому и пишут.
черные тучи с моря идут,
хотят прикрыть четыре солнца,
а в них трепещут синие молнии.
Для него и так всё ясно.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра.
Чтоб четыре солнца не сверкали,
Освещая Игореву рать
Четыре Солнца это у него четыре шатра.
Про само Солнце он забыл.
Хмары чорныя йдуць з мора.
Сонцы два прыкрыці хочуць,
Як дзве ясныя заранкі,
А во ў хмарах гэных чорных
Ззяюць сінія маланкі.
Солнца всего два и две хмары.
Тучи движутся,
черные,
безмолвные,
и трепещут в тучах
синие молнии.
Тучи не безмолвные, потому что это не только тучи.
Что на самом деле?
чръныя тучя с моря идутъ-
это идут тучи на Небе со стороны Днепра, который Христос называет
морем, потому что Днепр в этом месте широк, как море.
И эти же черные тучи это- половцы, которые идут от туда же.
хотятъ прикрыти 4 солнца-
Тучи на Небе хотят прикрыть Солнце на Небе, а тучи половцев, оставшиеся 3 Солнца.
Князь Игорь, князь Всеволод, князь Владимир Игорьевич.
Кроме всего прочего, у князей шлемы будут сверкать на Солнце, потому что обиты
орнаментом из позолоченной меди.
Потом в поэме появятся и два месяца.
Темно бо бе въ 3 день:
два солнца померкоста,
оба багряная стлъпа погасоста
и съ ними молодая месяца,
Олегъ и Святъславъ
Теперь два Солнца это-Христос и князь Игорь, они в крови.
Христос на Кресте, Игорь раненый в плену.
Слово «Стлъпа»-центральное для произведения, по количеству слов до него и после,
что конечно, Христос сделал не случайно.
Христос на Кресте-это Центральное Событие для всего человечества.
Молодые месяцы Олег и Святослав-это малые детки Игоря, которые в бою участия не
А нам принять надо, чтобы повоевать на стороне Христа!
Источник
чръныя тучя с моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца
Слово о полках князя Игоря, которые шли к Христу, а пришли к Богу.
Другаго дни велми рано
кровавыя зори светъ поведаютъ;
чръныя тучя с моря идутъ,
хотятъ прикрыти 4 солнца,
а въ нихъ трепещуть синии млънии.
Что это за 4 солнца?
До сих пор это никому разгадать не удалось, хотя думают, что разгадали.
При этом у тех, кто считал эти солнца, есть только две версии.
Основная версия ученых историков основана на Ипатьевской летописи.
Там сказано, что князей при Игоре было трое: Всеволод-брат, Владимир
Игорьевич-сын и Святослав Ольгович, племянник Игоря и Всеволода из Рыльска.
Плюс сам князь Игорь получилось четыре, вот они то и считаются этой солнечной
Вторая версия так себе, физическая и более современная, мол, это такой очень
редкий эффект, когда на Небе Солнце и еще четыре его отражения рядом же.
При этом чтобы из пяти получить четыре, они говорят, что одно отражение(пятое)
находится за горизонтом.
По-моему, они сами за горизонтом здравого смысла из блохи голенище кроят.
Солнце встает быстро, и эта версия сразу лопнет, если пятое отражение Солнца
появится до того, как тучи прикроют Солнце в их воображаемых фантазиях.
И потом здесь нет поэзии и логики, а в отгадке есть.
Бог Слово написал об этом очень поэтично.
То же самое и с первой версией.
Я уже говорил, что сначала появилось Слово о полку и Карамзин его прочёл, а уже
затем появилась Ипатьевская летопись, которую он сам и «нашел» и в которой Гзак
и Кончак это половецкие ханы, а это задница и конец-смех Христов над половцами и
этими учеными, более похожими на деревянных солдат Урфин-Джюса.
Вот в этой летописи ученые и откопали четвертое Солнце-Святослава Ольговича,
которого нет у Христа и которого и вовсе не было.
Кто такой «Святослав Ольгович» по истории урфин-джюсов?
«Сын Олега Святославича Новгород-Северского»
А кто такой «Олег Святославич» по истории урфин-джюсов ,-старший брат Игоря
Но дело в том, что у Христа в Слове –Игорь Святославич и Всеволод Святославич это
дети Святослава Грозного в Слове, который жив и находится на Киевском троне.
А этого братка, Святослава Ольговича, хотят им приделать совсем от другого
При этом настоящего их отца, Святослава Грозного, считают их дядей, фу ты ,
запутаешься в их буреломе, двоюродным братом
;
;он считается, кажется.
И всё это против очевидной истины и против Христа, который неоднократно называет
Игоря и Всеволода сыновьями Святослава Грозного, а его их отцом.
Не говоря уже о том, что ни в Ипатьевской, ни у этих ученых нет Самого Христа-
Автора Слово о полку Игореве и Главного Действующего Лица Слова.
Поэтому и пишут.
черные тучи с моря идут,
хотят прикрыть четыре солнца,
а в них трепещут синие молнии.
Для него и так всё ясно.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра.
Чтоб четыре солнца не сверкали,
Освещая Игореву рать
Четыре Солнца это у него четыре шатра.
Про само Солнце он забыл.
Хмары чорныя йдуць з мора.
Сонцы два прыкрыці хочуць,
Як дзве ясныя заранкі,
А во ў хмарах гэных чорных
Ззяюць сінія маланкі.
Солнца всего два и две хмары.
Тучи движутся,
черные,
безмолвные,
и трепещут в тучах
синие молнии.
Тучи не безмолвные, потому что это не только тучи.
Что на самом деле?
чръныя тучя с моря идутъ-
это идут тучи на Небе со стороны Днепра, который Христос называет
морем, потому что Днепр в этом месте широк, как море.
И эти же черные тучи это- половцы, которые идут от туда же.
хотятъ прикрыти 4 солнца-
Тучи на Небе хотят прикрыть Солнце на Небе, а тучи половцев, оставшиеся 3 Солнца.
Князь Игорь, князь Всеволод, князь Владимир Игорьевич.
Кроме всего прочего, у князей шлемы будут сверкать на Солнце, потому что обиты
орнаментом из позолоченной меди.
Потом в поэме появятся и два месяца.
Темно бо бе въ 3 день:
два солнца померкоста,
оба багряная стлъпа погасоста
и съ ними молодая месяца,
Олегъ и Святъславъ
Теперь два Солнца это-Христос и князь Игорь, они в крови.
Христос на Кресте, Игорь раненый в плену.
Слово «Стлъпа»-центральное для произведения, по количеству слов до него и после,
что конечно, Христос сделал не случайно.
Христос на Кресте-это Центральное Событие для всего человечества.
Молодые месяцы Олег и Святослав-это малые детки Игоря, которые в бою участия не
А нам принять надо, чтобы повоевать на стороне Христа!
К сожалению, объявления о сборе средств на добрые дела запрещены правилами пользования данного портала.
Это называется сбор пожертвований, почему то.
И это значит, что фильм о Христе, по Слово о полку Игореве Христа я буду снимать один, на свою пенсию и через 100 лет.
Но к счастью не запрещены обратные действия.
Если я вам даю — то это можно, оказывается.
Вам мне — нельзя.
Мне вам — можно.
А если объединить эти два процесса в одно целое?
Для этого надо прочитать мою совсем маленькую статью на
Яндекс Дзен «Богатейте» Байгильдин Валентин.
Источник
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Слово о полку Игореве
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Слово о полку Игореве
Древнерусский оригинал «Слова» (по изданию 1800 г.) воспроизводится в исправленном виде; все необходимые поправки внесены в текст. Орфография максимально приближена к современной.
Слово о походе Игоревом, Игоря, сына Святославова, внука Олегова
Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, – тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы касожьскыми, красному Романови Святославличю. Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны воскладаше; они же сами князем славу рокотаху.
Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ныняшнего Игоря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством, наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую за землю Руськую.
О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы! Пети было песнь Игореви, того внуку: «Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици стады бежать к Дону великому». Чи ли воспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче: «Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле».
Игорь ждет мила брата Всеволода. И рече ему буй-тур Всеволод: «Один брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, брате, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А мои ти куряни – сведоми кмети: под трубами повити, под шеломы възлелеяны, конець копия въскормлени; пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изострени; сами скачють, акы серыи волци в поле, ищучи себе чти, а князю славе».
Тогда Игорь возре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты. И рече Игорь к дружине своей: «Братие и дружино! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на свои борзыя комони, да позрим синего Дону!» Спала князю умь похоть, и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго. «Хощу бо, – рече, – копие приломити конець поля половецкаго с вами, русици! Хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону».
Тогда въступи Игорь князь в злат стремень и поеха по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа – велит послушати земли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени.
Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию; волци грозу въерожат по яругам; орли клектом на кости звери зовут; лисици брешут на черленыя щиты. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла; щекот славий успе, говор галичь убудиси. Русичи великая поля черлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы.
С зарания в пяток потопташа поганыя полкы половецкыя и, рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а с ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотом и грязивым местом – и всякымн узорочьи половецкыми. Черлен стяг, бела хирюговь, черлена чолка, сребрено стружие – храброму Святославличю!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый половчине! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след править к Дону великому.
Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; черныя тучя с моря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещуть синии молнии. Быти грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием приламати, ту ся саблям потручяти о шеломы половецкыя, на реце на Каяле, у Дону великаго. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Игоревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля прикрывают; стязи глаголют – половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы оступиша. Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици преградиша черлеными щиты.
Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо, тур, поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежат поганыя головы половецкыя. Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя от тебе, яр туре Всеволоде! Кая рана дорога, братие, забыв чти, и живота, и града Чернигова, отня злата стола и своя милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая!
Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше; ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, – той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зелену паполому постла за обиду Олгову, – — храбра и млада князя. С тоя же Каялы Святополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святей Софии к Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не слышано.
С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле незнаеме, среди земли Половецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли.
Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.
Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла. Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: «Се мое, а то мое же». И начяша князи про малое «се великое» молвити, а сами на себе крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на землю Рускую.
О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычючи в пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: «Уже нам своих милых лад ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!»
А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора.
Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста, которую то бяше успил отец их Святославь грозный великый Киевскый грозою: бяшеть притрепетал своими сильными полкы и
Источник