Девушка у моря 2 глава

Девушка, которую вернуло море

The Girl the Sea Gave Back

Мысы, земли племени Кирр

– ОТДАЙ МНЕ РЕБЕНКА.

Туронн потянулся к девочке, которую его жена укачивала на руках. Молодая женщина вскинула голову, ее опухшие глаза заблестели.

– Они ждут, Свонхильд.

Она погладила дочь по лицу, проведя кончиком пальца по изгибу ее брови.

– Я сама понесу ее, – хрипло прошептала она.

Черные волосы упали на ее лицо, словно вуаль, и босые ступни коснулись холодного каменного пола. Она выпрямилась, с трудом встав. Туронн шагнул к ней, но женщина отшатнулась. Попытка мужа утешить ее лишь превратила реку боли в ее душе в бушующий океан. И он отпустил ее, глядя, как она медленно ступила в льдисто-голубые отблески рассвета, пробиравшиеся в комнату через распахнутую дверь. Он снял со стены лук и последовал за ней, вперив взгляд в подол ее белой льняной рубашки.

Внизу, у самой кромки воды, их уже ждали все жители Фджарры, готовые к наблюдению за похоронным обрядом. Бесплодные скалы, служившие домом многим поколениям племени Кирр, промерзли насквозь. Зима была позади, но Свонхильд не могла избавиться от мысли, что ее мертвая дочь замерзнет.

Ветер трепал тонкую рубашку на ее стройном теле, когда она спускалась по извилистой тропинке крутого склона к бушующим внизу волнам. Там ее ждали люди. Женщина шла, смотря прямо перед собой, крепко прижимая к себе тельце девочки. Как вдруг почувствовала, что холодная капля дождя ударила ее по лицу. Небо нахмурилось, и могучий громовой раскат прозвучал в унисон с ее бешено бьющимся сердцем.

Она подняла голову, взглянув на сгущающиеся тучи, среди которых парил козодой, и едва слышно произнесла проклятие. Шесть лет назад, еще до рождения дочери, она обратилась к Прядильщикам Судьбы, и они открыли, что ждет ее в будущем. Но она до сих пор не могла им простить этой правды. Трое Прядильщиков, сидевших у подножия дерева Урдра, плели судьбы простых смертных и были безжалостны, как ледяное море, утянувшее дочь Свонхильд в свои волны. Ее отчаянные мольбы о спасении ребенка остались без ответа, их поглотило бушующее море, окружавшее скалистые берега мысов.

Лодка уже ожидала их на мелководье. Ее резной нос был вытянут и по форме напоминал змеиную голову. Гирлянды из ивовых веток, украшенные хитросплетениями рун и изображениями крыльев ворона, выжженными на ее корпусе, закрывали ее борта. Днище лодки устилали охапки гравилата и люпинов, в знак подношения богине Надр.

Соплеменники безмолвно взирали на Свонхильд, которая, стоя на берегу, вглядывалась в лицо дочери. Ее кожа была белой, словно молоко, волосы черны, как смоль. Темные татуировки в виде узоров покрывали ее кожу на руках и ногах. Свонхильд сделала их всего год назад. Это были те же узоры, что и у остальных членов племени Кирр, стоявших сейчас на берегу, – причудливое переплетение древних молитв, передававшихся из поколения в поколение и дающих ей право называться дочерью Надр. Но даже боги не могли уберечь смертных от Прядильщиков Судьбы.

Туронн положил ладонь на плечо Свонхильд, и горячие слезы покатились по ее щекам, капая на льняную ткань. Она медленно вошла в ледяную воду, мокрая ткань рубашки облепила ее бедра и ноги, дождь усилился, когда женщина наклонилась к краю лодки и осторожно опустила девочку на дно, уложив на нежные фиолетовые и красные цветы.

Туронн ухватился за нос лодки, резко оттолкнув ее от берега, и Свонхильд подавила рыдание, тяжелым камнем придавившее ее сердце. В конце концов, какое она имела право сейчас плакать? Прядильщики предупредили, что этот день настанет. Она знала это уже тогда, когда повитуха приложила к ее груди крохотного младенца. И вот теперь она должна отправить свою дочь в загробный мир, сохранив мужество. И когда они снова встретятся в ином мире, дочь будет гордиться своей матерью.

Край лодки выскользнул из ее дрожащих пальцев, когда течение подхватило ее, а Свонхильд застыла на месте, и холод постепенно сковывал ее изнутри. Теперь женщина ощущала лишь хлесткие удары ветра по лицу.

У нее за спиной послышался скрежет огнива, и, бросив взгляд через плечо, она увидела, как Туронн заряжает лук пылающей стрелой, его лицо избороздили глубокие тени, а в потемневших глазах отражалась бушевавшая в небесах буря. Он взглянул на Свонхильд, словно на призрака, стоявшего в серой воде.

Она отрывисто кивнула, и он вскинул лук, стиснув пальцами луку. Набрав полную грудь воздуха, он медленно выдохнул, горло саднило. Затем натянул тетиву так туго, что она заскрипела, и выпустил стрелу. Она взмыла над головой Свонхильд, и все взгляды устремились на пылающий снаряд, в мгновение исчезнувший в облаках, а затем снова низринувшийся с неба, словно падающая звезда.

Стрела с треском ударилась о борт лодки, и Свонхильд обняла себя руками, глядя, как жадное пламя пожирает все на своем пути. Лодка удалялась, постепенно растворяясь в плотном тумане, и легкие струйки дыма донесли до них аромат горящей древесины. Наконец она окончательно скрылась из виду.

Свонхильд лишь на мгновение закрыла глаза, а когда открыла их, лодка исчезла.

Берега Лиеры, земли племени Свелл

Стояла глухая ночь, когда Джоррунд распахнул дверь своего домика в племени Свелл в Лиере, расположенной далеко от обледеневших скал.

Он различал лишь очертания высоких деревьев, но знал эту тропу как свои пять пальцев и потому мог спокойно передвигаться в темноте. Перекинув через плечо котомку и прихватив вязанку дров, он вышел из дома, петляя по сонной деревне. Потирая замерзшие руки, он прислушивался к тихому хрусту сосновой хвои, устилавшей исхоженную тропинку у него под ногами, и поглядывал на темные ветви деревьев, где даже птиц не было слышно.

Всего через несколько минут солнце поднимется из-за деревьев и встанет над фьордом, разбудив мир вокруг. Но Джоррунд не хотел дожидаться, когда глава племени Свелл постучится в его дверь. Сначала он должен поговорить с Эйдис. И заручиться ее поддержкой.

Прошло всего несколько дней с момента, как весть о резне на востоке достигла Лиеры. Демон Херджа вновь восстал из глубин моря, чтобы пролить кровь кланов Аска и Рики, и впервые за долгое время боги позволили этим племенам забыть о прежней кровной вражде. Но теперь, когда кланы фьорда были ослаблены, воины племени Свелл жаждали войны, на которую никогда бы не отважились в прошлом.

Они смотрели на своего предводителя, ожидая его решения. Но Бекан не сводил глаз с Джоррунда – Талы. Жрец, посредник между богом и людьми, доносил до них волю Эйдис. Но она молчала, не озаряя знамением ни одну из темных троп впереди. Одна из них вела к миру, другая – к войне.

Деревья вдруг поредели, открыв перед ним покрытый росой луг, и Джоррунд положил связку дров на землю. Достав огниво, он вытащил из котомки чашу и ароматные травы.

Однако его внимание привлекло движение среди деревьев, и его рука машинально потянулась к кинжалу, торчавшему за поясом. Пальцы стиснули рукоятку, его уже немолодые глаза пытались сфокусироваться. Меж темных деревьев двигалось нечто белое, похожее на огонек факела.

Но это оказалось не пламя. Это была женщина.

Она стояла между стволами двух деревьев, завернувшись в темную накидку. Белоснежные волосы ослепительной волной ниспадали из-под капюшона, словно река, струясь по ее плечу.

Взгляд ее сверкающих глаз уперся в Джоррунда, стоявшего перед ней, его прерывистое дыхание паром вырывалось в холодный воздух. Когда луна полностью выхватила из мрака ее лицо, у него перехватило дыхание, и чаша упала к его ногам. Ее глаза были слишком необычны, чтобы он мог ошибиться. Словно глаза столетней старухи на лице ребенка.

Источник

Девушка у моря 2 глава

The Girl From the Sea

Сколько бы ни прошло времени, что бы ни случалось, есть что-то такое, о чем не забудешь никогда. Нестираемая память, то, что засело в человеке намертво.

Темные воды поглотили меня, неумолимо затягивая в черноту. Нет, так просто я не позволю этим водам утопить меня, я сопротивляюсь, сопротивляюсь, изо всех сил извиваясь и брыкаясь. С ожесточенным упорством я выталкиваю себя из глубины. Воды поглощают меня. Уносятся во мрак гирлянды пузырьков. Последние отчаянные всплески, и вот он… спасительный ток воздуха. Влажный ночной запах. Наконец-то я вновь вижу чернильное небо. От изнеможения я даже не чувствую облегчения. Я лишь жадно заглатываю воздух, машинально продолжая куда-то плыть. Я осознаю только то, что должна продолжать загребать руками и толкать ногами.

Оставаться в живых.

Запах соли и водорослей. Пересохшее горло. Потрескавшиеся губы. Головная боль… Тяжелая и мокрая, облепившая меня одежда. Холод. Дрожь. Мысли путаются.

Что со мной происходит?

Глаза не открываются. Плеск волн, пузырящихся, пенных волн. Крики птиц, дуновение ветра, теплого ветра. Из горла вырывается кашель, хриплые отзвуки. Боль. Все звуки кажутся близкими и в то же время далекими. Я недвижима. Тело закоченело. Я не могу двигаться. Или могу?

Меня омывают волны. Холодные и соленые. Словно хотят унести обратно. Увлечь в глубины. Но волны отступают, вместо них дуновения холодного и теплого воздуха.

Мои глаза распахиваются.

Туманный, ослепительно-яркий свет. Я вижу размытые очертания бежевых, голубых и серых оттенков.

Голова покоится на чем-то холодном и жестком. Не на подушке. Не на дороге. На песке. На мокром песке. Что-то давит мне на висок. Камень? Я с трудом поворачиваю голову. Поднимаю непослушную, онемевшую руку. Она отбрасывает какую-то гальку. Отбрасывает в сторону, совершив неимоверное усилие. Я кашляю. К горлу подступает тошнота. Рот наполняется соленой водой. Она выплескивается вместе с желчью. Слезы. Сопли.

Умоляю, кто-нибудь, скажите мне, что случилось. Такое ощущение, будто мой разум попал в темную ловушку и выбраться из нее я не способна. Кажется, что меня окутала непроницаемая оболочка. Я запечатана в странном плотном коконе.

Мои панические мысли нарушает приглушенный голос. Я пытаюсь осознать его. Но смысл доносящихся слов ускользает… мне не удается понять этой отрывистой речи. Я стараюсь не закрывать глаза. Пытаюсь сфокусировать взгляд. Но ни зрение, ни слух не желают подчиняться мне.

Сопение, черный нос и мокрый язык. Повизгивание и лай.

– Поппи, нельзя! Ко мне!

Чья-то собака. Мне по-прежнему не удается нормально сфокусировать взгляд.

– Что с вами? Извините. Поппи, ты хорошая девочка.

Я опять открываю глаза, приказывая взгляду сфокусироваться.

– Как вы себя чувствуете? – Тот же голос, на сей раз ближе.

В поле моего зрения маячит чье-то лицо. Я вижу очки на носу, рот, розовую помаду на губах.

Из моего горла вырывается нечленораздельный хрип. Тихие булькающие звуки. Совершенно неразборчивые. Что я пытаюсь сказать?

– Я позвонила на девять-девять-девять[2]. Не волнуйтесь. Поппи, сидеть! «Скорая помощь» приедет быстро. – Чья-то теплая ладонь касается моей холодной руки. – Успокойтесь, все будет хорошо.

Будет ли? Эта особа хочет помочь мне. Мой мозг сумел хоть что-то понять. Нормально. Я могу довериться этой женщине, она поможет мне. Мои глаза опять закрываются. Как же трудно держать их открытыми. Еще труднее сфокусировать взгляд.

Новые голоса журчат точно соленые волны, точно дуновение ветерка на моей щеке. Звуковой поток пытается проникнуть в мое сознание. Часть меня пытается отвергнуть эти голоса. Держать их в отдалении, в размытой звуковой невнятице. Они сливаются друг с другом, точно волны и ветер. Однако в самой глубине души я осознаю, что мне необходимо понять смысл их слов. Нужно понять, что же случилось.

– Вы слышите меня?

Мой слух улавливает новый женский голос. Более молодой и уверенный. Я чувствую теплое дыхание на лице.

– Привет, вы можете открыть глаза? Можете посмотреть на меня?

Я заставляю веки подняться.

– Отлично. Можете сказать ваше имя?

Тепло начинает распространяться по моему телу. Кто-то накрыл меня одеялом. Я и забыла, насколько замерзла.

– Посмотрите на меня еще раз. Отлично. Вы можете назвать свое имя?

Я пристально смотрю в добрые карие глаза. Женщина в униформе. Ее волосы стянуты на затылке в «конский хвост». Я открываю рот, чтобы произнести свое имя. Но опять закрываю его. В голове моей полнейшая пустота. Мозг отказывается думать.

– Вы слышите меня?

Я хотела кивнуть, но голова отказывается даже шевелиться.

– Да, – ответила я, хотя из моего рта не вылетело ни звука.

– Ладно, – сказала женщина в медицинской форме. – Вы знаете, где находитесь?

– На пляже? – еле слышно прохрипела я.

– Верно. А вы знаете, на каком пляже?

– Не могли бы вы сказать, как вы себя чувствуете, физически?

– Вы выбрались из воды? После плавания в море?

– Видимо, выбралась из воды, – прошептала я.

– Вы ранены? У вас что-нибудь болит?

– Трудно сказать… болит горло, голова. Холодно.

– Понятно. Мы собираемся поднять вас с песка. Вы не против, если мы унесем вас подальше от моря и разместим в более комфортном месте?

Я опять закрыла глаза. Мне страшно. Они хотят поднять меня, но вдруг у меня что-то сломано? Не повредят ли они мне еще больше, поднимая меня?

Несколько минут теряются в тумане. Меня подняли и положили на носилки. Могло быть и хуже; у меня ломит все тело, но острой боли я не почувствовала. На меня устремлены внимательные взгляды. Я достаточно пришла в себя и осознаю происходящее. Надо мной склонилась та женщина в очках, с розовой губной помадой.

– Не волнуйтесь, – сказала она, – теперь вы в хороших руках. О вас позаботятся. – Она отступила, слегка коснувшись пальцами моей щеки.

Меня уже несут куда-то. По песчаному пляжу от моря. Мне еще холодно, но теплый ветерок овевает мое лицо, а солнце пригревает голову. Кажется, я плыву над землей. Невесомая, как воздух. Женщина и мужчина в униформе что-то говорят мне, но от изнеможения я не в силах вникнуть в суть их вопросов. Их голоса сливаются в моем сознании с шорохами песка под чьими-то ногами и с криками чаек.

Стены цвета зеленоватой зубной пасты, к запаху антисептика примешивается запашок грязных носков. Застойный, неизбывный запах, как в перегретом и душном салоне самолета. Я сижу на больничной койке в отделении экстренной медицинской помощи, ожидая врачебного осмотра. Медсестра уже измерила мне температуру и давление. Занавесы по бокам моей кровати задернуты, но в ногах осталось открытое пространство, поэтому я вижу часть палаты. Напротив меня лежит подросток, рядом с ним сидит его мать. Я не знаю, что с ним случилось. В голове у меня немного прояснилось, и мысли стали более четкими. Однако пульсирующая боль еще не утихла, и мне не удается подавить страх, грудь сжимает тревога, противная дрожь скручивает живот, а подступающий к горлу комок затрудняет дыхание.

Мимо уверенно проходят медсестры, раздавая указания коллегам. В палате дребезжат тележки, развозящие медицинское оборудование. По крайней мере, мне тепло и сухо. Мою мокрую одежду забрали, и теперь я одета в бесформенную больничную рубашку голубого цвета. Я напряженно вздрагиваю, услышав приближающийся женский голос. Уловив сильный акцент, я размышляю, откуда могла приехать эта женщина. Возможно, из России или из Польши?

Источник