Хождение за три моря афанасия никитина своеобразие композиции

Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Особенности жанра путешествия, личность автора.

Помещено под 1475 г в Софийской летописи.

Хождение Афанасий совершил с 1466 по 1472 год. Он был одним из первых европецев, ступивших на землю брахманов.

Это памятник литературы. Афанасий избирает жанр путевых записок, дневниковой записи. При этом в отличие от «путешествий-хождений» 12-13 вв, его хождение лишено религиозно-дидактических целей.. Никитин едет в неведомую русским людям страну с чисто практическими целями – выгодно продать там свои товары и на вырученные деньги купить товары заморские. Кроме этого, им руководит еще любознательность.

Мы можем представить себе незаурядную личность автора. Он выступает, прежде всего, как настойчивый, предприимчивый, любознательный и наблюдательный человек. Серьезные неудачи, постигшие Афанасия в самом начале пути, не заставили его тотчас вернуться на Родину: его волевая и упорная натура не позволили ему отступать от намеченной цели; ему не по душе участь неудачника, не добившегося никаких результатов своего предприятия, он готов преодолевать серьезные трудности. Попутно он внимательно присматривается к неведомой стране, людям, их нравам, обычаям, культуре.

Больше всего он говорит об Индии, быт, обычаи, хозяйственную жизнь которой подробно рисует. Подробно перечисляет места, где бывал, определяя расстояние и время, затраченное на передвижение от одного пункта к другому.

При этом письмо Афанасия не отличается стройностью композиции, нередки повторения. Автор – человек, не получивший специальной выучки, поэтому не сумел упорядочить собранный им материал. Язык отличается безыскусственностью, фразы очень просты по своему синтаксическому строению. Церконославянские слова и обороты почти отсутствуют, но зато в большом количестве употреблены слова персидские, арабские, тюркские – признак национальной терпимости.

1. Он обращает внимание на внешний вид жителей Индийской страны. Его поражает черный цвет кожи местных жителей, их одежда: а князь их – фата на голове, а другая – на бедрах, а княгини – фота на плече обогнута, а другая на будрах. Он пишет, что люди все нагы ходят, а груди голы, женщины все время брюхаты, и дети каждый год родятся. Афанасию казалось необычным, что у женщин не покрыты волосы.

2. Он обращает внимание и на социальное неравенство. В Индии правят только хорасанцы и на лошадях ездят, а гундустанцы ходят пешие, босые, с щитом и мечом. Бояре добрые и пышные, а сельские люди голые. Показывает пышную картину выезда султана, роскошь его дворца.

3. Замечает религиозную рознь. Так, индусы никогда не едят с бесерменами, а если бесермен пищу увидят, то такую пищу не едят. Насчитывает в Индии 84 веры. Все веруют в идолов. Вера с верою не пьет, не ест, не женится. Изображает поведение людей, их обычаи.

4. Обращает внимание на еду (рис, травы, мяса индусы не едят, едят дважды днем, вина не пьют), на погодные условия, торговые условия. Его привлекает грандиозный ежегодный базар, проводимый близ Бедера. На этот базар съезжается вся Индия торговать.

5. Кроме чисто фактографических заметок, есть и легенды. Сообщает, что прибыв в город Алянд, увидел птицу Гукук, которая летает по ночам и кличет «гукук», а на чью хоромину сядет, тот человек непременно умрет. Обезьяны ходят и крадут кур, живут в горах и есть у них князь обезьяний, они ему жалуются, а ходят своей ратью, в городе эта рать разрушает дворы, людей убивает.

Афанасию трудно ладить с бесерменами.Он исстрадался по вере, мучается оттого, что не имеет книг и не может блюсти православные праздники.Уже прошло 4 Пасхи и 4 Великих поста, а он не знает, когда пост, когда пасха. Рождества не блюдет, по средам и пятницам не постится. Он мучается, что с пути сбился и молит Бога наставить его на путь истинный, не отвратить лица от раба. Уже прошло 4 Пасхи, как он в бесерменской земле, но не отвратился от веры христианской. Хотя его не раз к этому принуждали (когда продавал коня в Джуннаре, потом бесермен Мелик понуждал). Православная вера для него – символ Родины.

Присматриваясь к чужой стране, Афанасий свято хранит в своем средце образ Родины – Русской земли. Он восклицает, что нет нигде такой страны, как Русь, хотя эмиры Русской земли несправедливы. «Да устроится русская земля и да водворится в ней правда».

Афанасию присуща широта воззрений. Он устоял в своих традициях и вере, не отступил от этих традиций, и в то же время он умом способен понять чужую вреу и признать ее правоту, лишь бы она учила одного бога знать и признавать. Широта инциативы в сочетании с природныим консерватизмом представляет явление очень необычное для его времени и среды.

Заволжские старцы и иосифляне. Ересь жидовствующих. Социальная сущность борьбы церковных и антицерковных группировок 2 половины 15 века.

Церковные и противоцерковные направления, оформившиеся во второй половине XV в. своим идейный и культурным характером воздействовали на характер развития литературы.

Начиная с XIV в. на Руси получают усиленное развитие монастыри. Они были крупными землевладельческими центрами, представляли внушительную силу. Эта сила во многих случаях ставилась в противоречие с интересами феодального государства в целом, духовенство выступало конкурентом светского землевладения.

Государство двояко относилось к экономическим притязаниям церкви: с одной стороны, церковь стояла во многих случаях на пути государства, представляя самостоятельную организацию. С другой стороны, колонизаторская деятельность монастырей была на руку государству.

Иосифлянское монашество. Названо по имени главного вождя этого движения Иосифа Волоцкого, игумена Волоколамского монастыря. Отстаивало право монастырей владеть землей и экономически обогащаться. В своих произведениях Иосиф отстаивал законность крупного монастырского землевладения, ссылаясь на то, что монастыри являются значительной политической и религиозной силой. Его центральное произведение – «Просветитель».

Нил Сорский. Другое течение в области церковной мысли представлено было «заволжскими старцами» во главе с Нилом Сорским (принадлежал роду Майковых, центральное произведение – «Устав»), т.е. монахами, обитавшими в заволжских монастырях. Они отрицали право монастырей владеть землями и заботиться об обогащении. Обязанности монаха – подвижничество, аскетизм и полное отрешение от тех материальных забот, которые брало на себя иосифлянское духовенство. Монах должен обнаруживать критическое отношение к «писанию». В основу учения Нила Сорского легло мистико-созерцательное мировоззрение, получившее свое распространение на Афоне. Нил был выразителем интересов боярства, которое наиболее страдало от церковных притязаний. Недаром ряд заволжских старцев были выходцами из боярской среды. Он отрицал политическую роль монашества и на первый план выдвигал его нравственное, духовное значение.

Обе эти церковные группировки вступают в борьбу между собой. В 1503 году был церковный собор, на котором Иван 3 поставил вопрос о монастырском землевладении. Точка зрения Иосифа Волоцкого была поддержана митрополитом Симоном и большинством участников собора. Именно собор 1503 года способствовал окончательному идеологическому оформлению двух направлений в русской церкви – стяжателей и нестяжателей.

В итоге победа – на стороне иосифлян, которые сумели договориться со светской властью (компромисс: монастыри не могли без санкций великого князя расширять свои земельные владения, а прежние владельцы всегда могли выкупить у монастырей принадлевшие им когда-то земли. На протяжение всего XVI в. культурное, идеологическое и литературное влияние их сказывается в полной мере.

Еретики.

· Первым таким крупным религиозным движением, зародившимся ещё в середине XIV в. в Новгороде и перекинувшемся затем на Псков, было так называемое «стригольничество», получившее своё название от обряда посвящения в ересь, сопровождавшегося стрижкой волос.

В основе ереси «стригольников» лежало прежде всего отрица­ние церковной иерархии на том основании, что эта иерархия су­ществует «на мзде», т. е. церковники добывают себе места за плату.

Другой существенной особенностью стригольнической ереси было отрицание необходимости молитв за умерших. Такие молитвы обычно сопровождались «вкладами по душе», часто разорявшими вкладчиков и потому, естественно, вызывавшими их сопротив­ление.

· Но стригольничество не было так влиятельно и так чревато вся­кими событиями в церковной истории, как другая ересь, которая зародилась столетие спустя, в 70-х годах XV в., также в Новго­роде. Это ересь жидовствующих, прозванная так яростным ее проитвником Иосифом Волоцким, в ее опровержение написавшим обширное сочинение, озаглавленное «Просветитель».

Однако связь этой ереси с еврейством не подтверждается источ­никами. Последователями ереси оказались на первых порах представи­тели белого духовенства, два новгородских священника; очень хорошо известно, что ересь расположила к себе и других предста­вителей белого новгородского духовенства, проникла в Москву, пользовалась если не гласным, то, во всяком случае, тайным сочувствием со стороны великого князя Ивана III. Покровителями еретиков были невестка Ивана, глава посольского приказа Фёдор Курицын и даже сам митрополит Зосима.

Ересь получила название «жидовствующей», видимо, потому, что еретики отрицали прежде всего божественность Христа. Они утверждали, что Христос такой же человек, как и Моисей; затем они отрицали существование святых, почитание храмов и икон и, так же как и «стригольники», не признавали церковной иерархии.

Очевидно, ересь эта была своего рода предварением протестантизма. В этой ереси мы имеем отзвуки идей, зародившихся в эпоху ренессанса.

Поскольку последователями ереси были низшее и среднее духо­венство, затем примкнувшие к нему горожане, совершенно ясно, что пропаганда «жидовствующих» и самое существо их учения отра­жали борьбу, которую вело низшее и среднее духовенство в союзе с посадскими людьми с экономическим засилием официальной церкви в лице её высшего духовенства.

С одной стороны, ересь, отвергая церковную иерархию и ее экономические притязания, была на руку Гос-ву, которое само стремилось умерить притязания иосифлянской церкви. Но гос-ву было невыгодно радикальное расхождение с официальной церковью, укрпелявшей авторитет московского князя. В конце концов иосифлянское духовенство, пойдя на ряд уступок государственной власти, окон­чательно склонило её на свою сторону, и к началу XVI в. ересь была ликвидирована. Многие еретики были сожжены, частью же сосланы или заточены.

Из всего сказанного становится ясным, что ереси и «стриголь­ников» и «жидовствующих» в основе своей имели социальную и политическую подкладку.

Ересь «жидовствующих» сильно всколыхнула умы русского общества. Памятники свидетельствуют о том, что религиозная смута, возбуждённая ересью, была очень значительна: повсюду «и на торжищах, и в домех о вере любопрение творяху и сомнение имяху». В ереси «жидовствующих» обнаружился тот критический элемент, которого не хватало иосифлянам и который присутствовал в практике заволжских старцев. Возглавлявшие еретическое движе­ние были люди по тому времени образованные, имевшие свою ли­тературу. У заволжских старцев была терпимость к жидовствующим. И те и другие были против монастырского землевладения и выступали за критическое отношение к божественному писанию.

Существенным результатом борьбы официальной церкви с ересью «жидовствующих» было появление полного свода библей­ских книг, отсутствовавшего до тех пор на Руси. Так как «жидов­ствующие» в своей пропаганде опирались в значительной мере на библейские тексты, то для противодействия еретикам их противни­кам необходимо было самим обладать достаточно исправным тек­стом Библии во всём её объёме. Это предприятие было осуществле­но активным борцом с ересью новгородским архиепископом Генна­дием в период с 1498 до 1499 г.

Две основные церковные группирповки определили собой в 15-16 вв характерные особенности идейного содержания житийной литературы. В зависимости от принадлежности той или иной группировке автора житийной повести, внутренне содержание ее было различно. В одних житиях святой выступал как приверженец чисто внешнего, обрядового благочестия (иосифлянские), в других на первый план выдвигалось стремление к самосовершенстовванию и критическое отношение к писанию.

Источник

Авторская позиция, особенности языка и стиля в «Хождении на три моря» Афанасия Никитина

Выдающимся произведением конца XV в. является «Хожение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, помещенное под 1475 г. в Софийской летописи. Свое «хожение» в Индию Никитин совершал с 1466 по 1472 г.. Он был одним из первых европейцев, вступивших на землю «брахманов», о громадных богатствах и сказочных чудесах которой рассказывали «Александрия» и «Сказание об Индии богатой». «Хожение» — это драгоценный исторический документ, живое слово человека XV столетия, замечательнейший памятник литературы. Для своего произведения Афанасий избирает жанр путевых записок, очерков. В отличие от «путешествий-хождений» XII-XIII вв., его «хожение» лишено религиозно-дидактических целей. Никитин едет в неведомую русским людям Индию для того, чтобы собственными глазами видеть ее, чтобы там «посмотреть товаров на Русскую землю».

Таким образом, не только любознательность, но и практическая сметка купца руководила Афанасием в его путешествии. На основании «Хожения за три моря» мы можем отчетливо представить себе незаурядную личность русского человека, патриота своей родины, прокладывающего пути в неведомые страны ради «пользы Руския земли». Никакие невзгоды и испытания, выпавшие на долю Афанасия на многотрудном пути, не могли испугать его, сломить его нолю. Лишившись в устье Волги своих кораблей, которые были разграблены степными кочевниками, он продолжает путь. Возвращение назад в Тверь не сулило ему ничего, кроме долговой тюрьмы, а вперед манила даль неведомых земель.

Переплыв Каспий, пройдя через Персию и переехав Индийское море, Никитин, наконец, достигает цели. Он в центре Индии: посещает города Чивиль, Джуннар, Бедер, Парват. Пытливо присматриваясь к нравам и обычаям чужой страны. Афанасий свято хранит в своем сердце образ родины — Русской земли. Чувство родины обостряется на чужбине, и хотя на Руси много непорядков, ему дорога его отчизна, и он восклицает: «Русская земля, да будет богом хранима. На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость!»

Православная вера является для Никитина символом родины. Отсутствие возможности точного и строго соблюдения религиозного обряда в чужой стране вызывает у него чувство горечи. Никакими угрозами невозможно заставить Афанасия «креститься в Махмет дени», т. е. принять мусульманство. Переменить веру для него равносильно изменить родине. Однако Афанасий чужд религиозного фанатизма. Он внимательно присматривается к религиозным верованиям индийцев, подробно описывает буддийские святыни в Парвате, религиозные обряды и замечает: «. правую веру бог ведает». Поражает Никитина обилие в Индии каст — «вер» — 84, а «вера с верою не пьет, не ест и не женится».
«Хожение за три моря» отличается обилием автобиографического материала, Никитин подробно описывает свои внутренние переживания. Однако центральное место в «Хожении» занимает обстоятельный рассказ Афанасия об Индии. Русского человека интересуют быт и нравы чужой страны. Его поражает «черный» цвет кожи местных жителей, их одежда: «. люди ходят нагы все, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу плетены». Особенно странным и необычным для русского человека был вид «простоволосых» замужних женщин. Ведь для русской женщины «опростоволоситься» — раскрыть свои волосы — было величайшим позором. Не едят индийцы «никоторогомяса», а едят днем дважды, а ночью не едят и не пьют вина. В пищу употребляют «брынец» (рис) да «кичири» (морковь) с маслом, да «травырозные едят». Перед приемом пищи омывают руки, ноги и прополаскивают рот. Едят правою рукою, а ложки и ножа не знают. Во время еды многие накрываются покрывалом, чтобы их никто не видел.

Описывает Никитин пышный выезд на охоту султана, великолепие и роскошь султанского дворца, имеющего семь ворот, в которых сидят по сто сторожей да по сто писцов, записывающих входящих и выходящих. Русского купца привлекает ежегодный грандиозный базар, проводимый близ Бедера. На этот базар съезжается «вся страна Индейская торговати», «да торгуютъ 10 дний», всякий товар свозят. Никитин ищет товаров «на нашу землю» и сначала ничего не находит: «. все товар белой на бесермьньскую землю, перець да краска, то дешево». Интересует русского путешественника вооружение индийского войска и техника ведения боя. Однако он с осуждением говорит о бессмысленности и пагубности войн.Описание Индии у Афанасия Никитина строго фактично, и лишь в двух случаях он приводит местные легенды. Такова легенда о птице «гукук» в городе Алянде. Она летает по ночам и кричит «гу-кук» и на «которой хоромине сядет, тут человек умрет»; а кто ее хочет убить, «то ино у нее из рта огонь выйдет». Вторая легенда, приводимая Никитиным,- это легенда об обезьяньем князе, навеянная, очевидно, индийским эпосом «Рамаяной».
Заканчивается «Хожение» кратким путевым дневником о возвращении героя на родину, где он и умер близ Смоленска.

Трудно переоценить литературное значение произведения Афанасия Никитина. Его «Хожению» чужда книжная украшенная речь. Просторечная и разговорная лексика русского языка переплетается с арабскими, персидскими и турецкими словами, усвоенными Никитиным во время путешествия. Характерно, что к иноязычной лексике он прибегает и тогда, когда выражает свои сокровенные мысли о Русской земле, о любви к родине и осуждает несправедливость русских вельмож. Примечательно, что в «Хожении» нет никаких тверских областнических тенденций. В сознании Афанасия Тверь, ее «Златоверхий Спас» сливаются с образом Русской земли.
Отличительная особенность стиля «Хожения» — его лаконизм, умение автора подмечать и описывать главное; точность и строгая фактичность. Все это выгодно отличает «Хожение за три моря» от описаний Индии европейскими путешественниками. Оно входит в русло демократической городской литературы, развитие которой намечается в псковских летописях и некоторых произведениях московской литературы.

Умной и разносторонней наблюдательностью записки Афанасия Никитина выделяются среди других европейских географических сочинений XV-XVI вв. Выдающийся востоковед И. П. Минаев, рассматривая труд Никитина, находит в нем «не один драгоценный факт, важный для понимания староиндийской жизни и просмотренный его современниками, заходившими в Индию».

Источник