Заславского у белого моря

У Белого моря.

«У Белого моря»: опыт лингвоэстетического анализа.

В предисловии «Знак судьбы» к книге Н. Колычева «Есть у каждого Русь изначальная», изданной в 2005 году, известный мурманский поэт В.Л. Тимофеев пишет:
«Лирическая поэзия Колычева обрела трагедийное, колокольное, набатное, великомученическое звучание. Он выполнил и продолжает выполнять великую традицию русского служения, – быть, стать «эхом русского народа». Каждый настоящий поэт в своем творчестве отражает не только становление своего «Я», но также те болевые точки, которые возникли в жизни страны, а значит и в жизни поэта.
«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», – писал Ф. Тютчев. «В минуты роковые», на рубеже двух веков, на переломе двух эпох, вошел в литературу и Н. Колычев. Вошёл, отразив в своём творчестве духовную историю человека, пережившего вместе со страной крушение прежних «коммунистических» идеалов и вернувшегося к «изначальной Руси».
В лирике Николая Колычева философские категории времени и пространства обретают значение краеугольных камней. Каждое стихотворение Колычева строится не только на конкретных художественных образах, но обязательно имеет пространственно-временной фундамент, который раздвигается до бесконечности.
Словарь С.И. Ожегова определяет слова «время» и «пространство» как многозначные.
В первую очередь время и пространство – «философские категории», «формы существования бесконечно развивающейся материи»: «последовательная смена ее явлений и состояний (время) и «протяженность, объём» (пространство).
Конечно, речь пойдёт об очень хрупком виде «материи», точнее о нематериальной субстанции – душе. О душе поэта, душе человека, душе лирического героя, которая существует во времени и пространстве.
Душа человека бессмертна, но на земле связана с определенными временными «пределами»: возрастными, годовыми, сезонными, суточными. Душа заключена в теле человека, но на земле «растворяется» в различных пространствах: дома, семьи, народа, планеты. В письме к И.Пановой, которое она цитирует в сборнике «И вновь свиваются снега», Колычев пишет: «В определенный момент каждый человек почти физически ощущает себя частицей мироздания и вместе с тем понимает, что все это мироздание заключено в нём».( «И вновь свиваются снега», стр.16.)
Художественное время и пространство в лирике Колычева можно рассматривать как способ отражения души лирического героя.
Сборник «Есть у каждого Русь изначальная» выстроен по тематическому принципу, поэтому является очевидным, что первое стихотворение в рубрике «У Белого моря» – программное, основополагающее, так называемый «краеугольный камень». Стихотворение «У Белого моря» дает представление о творчестве поэта в целом, показывает его искреннюю, горячую любовь к Родине – большой и малой, а также и задаёт тон звучания другим стихотворениям сборника. Это небольшое стихотворение и показывает, как до бесконечности раздвинуты в колычевской лирике категории пространства и времени.
Традиционное для Колычева отсутствие над стихотворением названия, наименование его по первой строке уже говорит о тенденции – не ограничивать стихотворение заглавной, «рекламной» рамкой, а представить его как сплав многообразных мыслей и чувств, непосредственный всплеск движений души. Уже в этом отсутствии «заголовочной» границы ощущается стремление к раздвижению времени и пространства, к их бесконечности.
«Увидеть мир за гранью восприятья» – это дано поэзии. Ощутить время и пространство в бесконечности – это дано поэту Н. Колычеву.
Стихотворение «У Белого моря, у древнего дома» построено именно на пространственно-временных «цепочках». Дом – трава – дерево (черемуха) – земля – море – небо – Белый Свет – это пространство, конкретная лексика. Мгновенье – вечность – это «подсказываемые» текстом абстрактные слова, стоящие за конкретной лексикой.
Сопоставление употребляющихся в стихотворении частей речи раскрывает загадку завораживающего действия нарисованной Колычевым картины его «Руси изначальной» – его берега Белого моря. В тексте стихотворения 20 существительных, некоторые их них повторяются, поэтому количество названных предметов 12, а вот глаголов и деепричастий (действия ) только 6 – без повторов, и только 3 из них относятся к самому герою. Предметы и признаки составляют основу стихотворения. Таким образом и выстраивается «пространственный» ряд: от «дома» до «Белого Света».
Ряд однокоренных слов («от цвета», «в соцветьях», «в цветении») настойчиво подчеркивает чувство радости от созерцания цветущей черемухи, сразу же создает образ быстротекущего времени: лето – самая краткая пора « у Белого моря».
Прилагательные тоже дают смысловые повторы: «белый» в разных формах повторяется 5 раз, светлый – 2 раза. Несомненно, что белому цвету в стихотворении придается значение символа: у Белого моря, в цветении белом, из белого неба, от Белого моря, от Белого Света. «Белые одежды» святости, одежды Христа вспоминаются от этого настойчивого повторения прилагательного, усиленного двукратным повторением слова «светлый».
«Древний» (дом), «немеркнущее» (небо), «летняя» (дрема) – это ряд признаков, которые «раздвигают» время. Лирический герой как будто осуществляет незримые переходы – от прошлого к будущему, от мгновенья (летняя дрема, летний цвет, светлое небо) к вечности (немеркнущее небо).
Интересные «открытия» можно сделать, наблюдая за употреблением абстрактной лексики: дрёма – сладость истомы, – таких слов, которые характеризуют состояние души, мало, но весь предметный ряд стихотворения говорит об этом состоянии. Местоимение «я» встречается только один раз. «Я» лирического героя «растворяется» в мироздании : у «милого дома», на «теплой земле». Герой чувствует свое полное слияние с миром природы, ощущает себя частью мироздания («Тюленем ленивым валяюсь»).
Земля – небо – излюбленная смысловая пара «пространственного» ряда, как
жизнь – смерть – основополагающая смысловая пара «временного» ряда. Земля – небо есть и в стихотворении «У Белого моря, у древнего дома». Лирический герой всматривается в бесконечные небесные дали, из которых «вливается в соцветия дрёма». Образ лирического героя, связующего землю и небо в одно пространство, – центральный в стихотворениях поэта.
Композиция стихотворения кажется на первый взгляд кольцевой: прилагательное «белый» употребляется в первой и последней строке, но поскольку прилагательное употребляется с разными существительными (море, Свет), то получается, что новый круг образует новый, более «высокий» виток спирали. От Белого моря к Белому Свету – это не что иное, как раздвижение границ пространства, в котором живет душа поэта.
Сам ритм стихотворения, очевидно, подсознательно подсказан автору идейным содержанием. Амфибрахий с цезурой в середине строки делает строку неторопливой, «созерцательной», подсказывает как будто: «Остановись, человек, подумай над своей жизнью, над ее смыслом, помни, что ты – связующее звено между небом и землей!» Разбивка последней строки, выделение в отдельную строку завершающего восклицания: «От Белого Света!» подчеркивает значимость этого образа. Ведь художественное пространство поэта – это и мир его души, и вся Вселенная – весь Белый Свет.
В стихотворении нет слов «душа», «счастье», но мы понимаем, что лирический герой счастлив пребыванием на этой «теплой земле», у «милого дома», что душа его открыта небу, высотам духа, космическому пространству.
Лирика Колычева «вскормлена» русской классикой, влияние поэтов – предшественников чувствуется в стихотворении, но не через аллюзии и реминисценции, а на уровне более высоком – духовном, когда поэт не подражает традициям, а продолжает их, разрабатывает свои образы. Как пишет в литературно-критической статье, посвящённой мурманской поэзии, Т.В.Рябинина (В кн.:Мурманский берег,.Литературный альманах, Мурманск, 1998, с.64): «Не порывая с классическим наследием, поэт (…) обогащает традиционные образы и мотивы дополнительным, современным смыслом». В том же альманахе помещена и статья О.Андреевой, которая указывает на истоки колычевской поэзии. Они, по мнению О.Андреевой, « у Никитина, у Кольцова» (О.Андреева, «Обрести свой голос. Размышления о поэзии». В кн.: Мурманский берег, с.83) . Но ещё ближе Колычев, по мнению автора работы, к Есенину и Рубцову.
Запах есенинских черемух, ностальгия по быстро уходящей земной красоте, так свойственная есенинской лирике, оживает и в стихотворении Колычева. Есенинское «мял цветы, валялся на траве» всплывает в памяти, как и рубцовское: «Доволен я буквально всем!». Это не перепев старых тем, а внутренняя органичная связь с русской классикой. Есенин, Рубцов – наиболее значимые для Колычева в его творческом росте, духовном становлении, восприятии жизни.
Ирина Панова писала: «Как часто герой Колычева, этот звонарь, преемник пушкинского пророка, засматривается в небо, рвется душой в заоблачные выси, «туда, откуда снег идет», и еще выше – если взором не охватишь, душой постигнешь»( «И вновь свиваются снега», с.15). Лирический герой первого стихотворения сборника «Есть у каждого Русь изначальная» тоже смотрит в не6еса, туда, где душа видит свою прародину, куда она вернется после земного странствия.
Итак, «увидеть мир за гранью восприятья» – это дано поэзии. Колычев увидел мир, бесконечный во времени и пространстве, увидел соединение неба и земли – и их противостояние. «Немеркнущее небо» – символ высоты духа, «теплая» земля – символ любви к жизни. Человек, лежа на земле, вбирая от нее живительные соки, все-таки устремляет взгляд – сквозь черемухи – в белое небо. А дальше – подсказка идет еще от Лермонтова: «И в небесах я вижу Бога». У Колычева: «Звонит, звонит звонарь, и смотрит в небеса. И видит Бога». И «время», и «пространство» – во власти Творца. «Русь изначальная» устремлена в бесконечность и вечность.

Источник

Рисунок на камне

У белого моря

У Белого моря — белые волны,
У Белого моря — синие волны,
У Белого моря — зелёные волны.

У Белого моря — холодные волны,
У Белого моря — тёплые волны.

Тихие волны,
Шумные волны,
Высокие волны
И низкие волны

Собака

Собака уши подняла —
Кто-то чужой идёт!

И шерсть на холке подняла —
Кто-то чужой идёт!

Собака свернулась клубком,
Собака рядом легла…

Значит, тихо кругом:
Не свистнет чужая стрела!

Собака — уши мои.
Собака — глаза мои,

Пока собака со мной,
Не страшен сумрак ночной.

Люди вместе быть должны

Очень плохо одному
Уходить в ночную тьму.

Одному всегда беда —
Даже если есть вода,

Даже если шкура есть
И найдётся что поесть…

Возвращайся поскорей —
Руки над огнём погрей.

Возвращайся поскорей —
Ноги у огня согрей.

Нет, пещеры не тесны —
Люди вместе быть должны.

Лыжня

Уносит быстрая лыжня!
Какие лыжи у меня!
Ветер хотел догнать —
Не догнал,
Мороз хотел поймать —
Не поймал!
А я догоню
И ветер,
И вьюгу,
И даже оленя…
Всех легко догоню!

Песенка хранителя огня

Пылай, пылай, костёр,
Не потухай, костёр!

Зверь не тронет меня —
Он боится огня,
Холод не тронет меня —
Он боится огня.

Пылай, пылай, костёр,
Не потухай, костёр!

Ночь. Но не сплю до утра —
Мне доверили пламя костра.
Подброшу веток сухих,
Подброшу листьев сухих…

Пылай, пылай, костёр,
Не потухай, костёр!

Охота на медведя

Идём упрямо по следам,
Идём упорно по следам,
Но зверь умён,
И, видно, он
Совсем-совсем не там.
Но мы идём.
Копьё, стрела
И луки наготове.
Охота трудною была —
Следы… и капли крови…
Но вот уже добыт медведь,
И кончена дорога…
Теперь пора и пот стереть,
И отдохнуть немного.

Заклинание змеи

Среди камней ползёт змея
Заговорю её:
«Эта шкура не моя,
И не моё жильё.

Змея, змея.
Мне дочку жаль,
Она — не моя,
Её не жаль.

Руки её не мои,
Губы её не мои,
Глаза её не мои…

Лучше меня ужаль!»

Рисунок на камне

Это солнце: красный круг,
Это солнце: белый круг,
Это солнце: жёлтый круг.
А на камне чёрный круг,
Нарисован чёрный круг —
Тоже солнце.
Над тобой и надо мною
Всюду солнышко земное —
Красный,
Белый,
Жёлтый круг,
И на камне — чёрный круг.

Осень

Осень…
Туча серая-серая
Плывёт в синеве…
Какие рога у лося!
А может быть, это дерево,
Выросло просто дерево
У лося
На голове!

Танец

Танцуй, охотник, танцуй,
Иначе не будет удачи,
Не будет охоты иначе,
Танцуй, охотник, танцуй!

Пляши, охотник, пляши,
Наверное, злые духи
Опять сегодня не в духе, —
Пляши, охотник, пляши!

Танцуй, охотник, танцуй,
На лбу надуваются жилы,
Пока не оставят силы,
Танцуй, охотник, танцуй!

Пляши, охотник, пляши,
Пусть ходят под кожей рёбра,
Богов нелегко задобрить, —
Пляши, охотник, пляши!

Мы плывём далеко-далеко

Мы плывём
Далеко-далеко.
Мы гребём
Легко-легко.
Сколько пальцев
У нас на руках,
Столько
Гребцов
На вёслах.
Сколько пальцев
У нас на ногах,
Столько
Гребцов
На вёслах.
Плыви, плыви, лодка,
Плыви, плыви, лодка,
Плыви, плыви, лодка,
Далеко,
Далеко,
Далеко…

Отдел «Стихи»
Раздел «Из книги «Рисунок на камне»

Заславский Р. З. Топал тополь в Мелитополь. Стихи, сказки, поэмы, пересказы. Для дошкольного и младшего школьного возраста. К.: Издательство «Вэсэлка», стр. 23-31, 1988

Похожие записи автора

Детские стихи

Похожие записи других авторов

Детские стихи

• Загадка
  Леонид Глибов
• Сніг
  Валентин Лямичев
• Теперь моя пора: я не люблю весны…
  Александр Пушкин
• Часовщик
  Сергей Шервинский
• Швидкий поїзд
  Николай Ушаков
• Как приехал шоколад в Ленинград
  Елизавета Тараховская
• Улитка и черепаха
  Константин Льдов
• Лень-Ленище
  Владимир Ленский

Оставить отзыв Отменить ответ

• Баркарола Романтические стихи
• Королевская месть Философские стихи
• На смерть певца Петрова Стихи о музыке
• О чем пели пташки Романтические стихи
• Auguste vacquerin Стихи о любви
• Смерть Гофера Стихи про войну
• В стране слез и крови Философские стихи
• Со сцены нам певец по. Стихи о музыке
• Народ и жизнь и мысль. Стихи о музыке
• Печальная баллада Стихи о жизни

Последние комментарии

• некто к записи Исповедь проститутки
• Сергей Васильев к записи Песня про котиков и молоко
• Дмитрий к записи Душа и тело
• Николай к записи Душа и тело
• Эд к записи Проституткам

При использовании материалов сайта, установка обратной активной гиперссылки ОБЯЗАТЕЛЬНА.
В противном случае, будут отправлены запросы в техподдержку поисковых систем на исключение сайта из индекса.
Спасибо за понимание!

Литературный сайт ‘Литератор’

Круглосуточная поддержка по Skype: radius_vektor

Источник