Звезда над мертвым морем

Звезда над мертвым морем

Здесь можно найти стихи и песни из «Властелина Колец» в различных переводах.

КНИГА 1 — КНИГА 2 — КНИГА 3 — КНИГА 4 — КНИГА 5 — КНИГА 6

Оригинал

Cold be hand and heart and bone,
and cold be sleep under stone:
never more to wake on stony bed,
never, till the Sun fails and the Moon is dead.
In the black wind the stars shall die,
and still on gold here let them lie,
till the dark lord lifts his hand,
over dead sea and withered land.

Кистяковский

Костенейте под землей
до поры, когда с зарей
тьма кромешная взойдет
на померкший небосвод,
чтоб исчахли дочерна
солнце, звезды и луна,
чтобы царствовал — один —
в мире Черный Властелин!

Гриншпун

Черный камень, черный лед
Сердце холодом скует;
Будет долог черный сон.
Лишь тогда прервется он,
Когда Солнце и Звезда
Омертвеют навсегда
И Властитель в черной мгле
Воцарится на земле!

Маторина

Холодей, рука, сердце, цепеней.
Под холодным камнем хладен сон костей.
На холодном золоте не прервете сна,
Пока в черном ветре не умрет луна!
Будете лежать до тех пор, пока
Не поднимет вас Черная Рука
Властелина Тьмы под солнцем остывшим,
В мире умершем, над морем иссохшим.

Каменкович и Степанов

Стыло, холодно в могиле: [Стынет кровушка в могиле —]
Сном последним вы почили. [Хладным сном они почили.]
Ледяной померкнет свет —
Выхода отсюда нет.
Солнце сгинет и луна,
Море высохнет до дна,
Ляжет мир под мертвый спуд,
Звезды в бездну упадут. [Звезды с неба упадут,]
Эти ж будут спать, пока
Не поднимет их рука
Властелина Черных Сил,
Что чернее тьмы могил.

[] — издание 1994 года

Грузберг (CD)

Да будут холодны руки, сердца и кости,
Да будет холоден сон под камнем:
Никогда не просыпаться на каменной постели,
Никогда, пока не угаснет солнце и не умрет луна,
В черном свете умрут звезды,
А они будут по-прежнему лежать здесь на золоте,
Пока Повелитель Тьмы не поднимет руку
Над мертвым морем и высохшей землей.

Источник

Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве

Кур.С.Ив. ом

Сайт Курия Сергея Ивановича

Стихи Д.Р.Р. Толкина в разных переводах — Песня Умертвий

Из книги «Властелин Колец» (кн.1, гл.8)

Рис. Alan Lee.

Оригинал (1954)

Cold be hand and heart and bone,
and cold be sleep under stone:
never more to wake on stony bed,
never, till the Sun fails and the Moon is dead.
In the black wind the stars shall die,
and still on gold here let them lie,
till the dark lord lifts his hand,
over dead sea and withered land.

______________________________________________

Перевод — Андрей Кистяковский
(к переводу Владимира Муравьёва) (1982)

Костенейте под землей
до поры, когда с зарей
тьма кромешная взойдет
на померкший небосвод,
чтоб исчахли дочерна
солнце, звезды и луна,
чтобы царствовал — один —
в мире Черный Властелин!

______________________________________________

Перевод — Игоря Гриншпун
(к переводу Натальи Григорьевой и Владимира Грушецкого 1991 г.)

Черный камень, черный лед
Сердце холодом скует;
Будет долог черный сон.
Лишь тогда прервется он,
Когда Солнце и Звезда
Омертвеют навсегда
И Властитель в черной мгле
Воцарится на земле!

______________________________________________

Перевод — Валерия Маторина (В.А.М.) (1990)

Холодей, рука, сердце, цепеней.
Под холодным камнем хладен сон костей.
На холодном золоте не прервете сна,
Пока в черном ветре не умрет луна!
Будете лежать до тех пор, пока
Не поднимет вас Черная Рука
Властелина Тьмы под солнцем остывшим,
В мире умершем, над морем иссохшим.

***
Сергей Курий — Песня Умертвий (из альбома «Побег в Средиземье»), 2013
ст. — Д. Р. Р. Толкин (первые шесть строчек) + С. Курий (остальное)

______________________________________________

Перевод — Сергей Степанов, Мария Каменкович (1995)

Стыло, холодно в могиле:
Сном последним вы почили.
Ледяной померкнет свет –
Выхода отсюда нет.
Солнце сгинет и луна,
Море высохнет до дна,
Ляжет мир под мертвый спуд,
Звезды в бездну упадут.
Эти ж будут спать, пока
Не поднимет их рука
Властелина Черных Сил,
Что чернее тьмы могил.

______________________________________________

Перевод — О. Мыльникова
(к переводу Алины Немировой) (2002)

Застывает в жилах кровь,
Крепнет каменный покров.
Долог будет могильный сон
До падения Солнца, до края времен.
В тусклое золото жизнь уйдет,
Черные ветры скроют восход,
И Властелин воцарится во мгле
Над высохшим морем, на мертвой земле.

______________________________________________

Перевод — В. Воседой (псевдоним Владимира Тихомирова)
(к переводу Виталия Волковского 2000 г.):

Сгинь, Стынь, спи тут,
Ляг во мрак, лют, под спуд,
Ляг в склеп, будь слеп,
Не зря ни зги, береги
Злато заклято —
Доколе Тень не затмит день
И звездную ночь, не уйдешь прочь,
Студь, будь наш страж!

______________________________________________

Перевод — Александр Грузберг (2000)

Да будут холодны руки, сердца и кости,
Да будет холоден сон под камнем:
Никогда не просыпаться на каменной постели,
Никогда, пока не угаснет солнце и не умрет луна,
В черном свете умрут звезды,
А они будут по-прежнему лежать здесь на золоте,
Пока Повелитель Тьмы не поднимет руку
Над мертвым морем и высохшей землей.

______________________________________________

Перевод — Аркадий Застырец
(к переводу Александра Грузберга 2002 г.)

Стыньте, остов, сердце, длань,
Сон под камнем вечным стань.
Стыньте сном за годом год,
Пока Луна за Солнцем не прейдет.
И звезды в черной мгле умрут,
Пока лежать судьба вам тут,
И миром, что во тьму простерт,
Станет править Темный Лорд.

______________________________________________

Перевод — Ирина Забелина

Костенейте под землёй
До поры, когда с зарёй
Тьма кромешная взойдёт
На померкший небосвод,
Чтоб исчахли дочерна
Солнце, звёзды и луна,
Чтобы царствовал — один —
В мире Чёрный Властелин.

______________________________________________

Перевод — Телумендил (2003-2010):

Под землёй нам гнить, пока
В небе бродят облака.
Только мир накроет мрак –
Нам вставать – пусть дрогнет враг!
Землю кровью осквернить!
Силу жизни источить!
В мире будет власть одна,
Что Хозяину дана!

______________________________________________

Перевод — Сантарена:

В сердце лед и в жилах лед,
Смертный сон тебя скует,
Хладен камень, тяжек гнет,
Черный день во сне грядет,
Черный свет чернее тьмы
Черной мглой опутан мир,
В черной бездне черный трон
Черной Силе присужден.
______________________________________________
Перевод — А. В. Щуров:

Руки, кости, сердца стон,
Умертви, могильный сон,
Чахни, месяц, солнце, сгинь,
Меркни, звёзд проклятых стынь,
Сохни, море, земь, гори,
И в истлелый мир приди
Вместе с черной тьмой могил,
О, Владыка Гиблых Сил!

______________________________________________

Украинский перевод — Олена Фешовець (2005)

Руки, серце і кістки,
ви холоньте навіки,
на каміннім ложі спіть, спіть,
поки Сонце, поки Місяць не покинуть світ.
В чорнім вітрі зірки помруть,
вам на золоті спати тут,
поки темний володар не здійме рук
над мертвим морем, землею мук.

______________________________________________

Белорусский перевод Д. Могилевцева, К. Курченковой (2008)

Сэрцы скуе замагільным ільдом –
доўга ляжаць вам пад валуном,
на золаце спаць неабудным сном,
покуль чорная ноч не зьліецца з днём,
покуль сонца й месяц ня засьціць прах
і зоры ня згаснуць на чорных вятрах, –
калі Цемры Ўладар павядзе рукою
над мёртвым морам і ссохлай зямлёю.

Источник

Смерть Мёртвого

В еврейском законе есть понятие: «выбросить в Мёртвое море». Предметы языческого культа, или монету, на которую была переведена святость отделённого, – выбрасывают в Мёртвое море, уничтожают. Тут уж точно никто не найдет, не подберёт. Это место стало символом. Символом смерти и уничтожения.

Рав Ицхак Зильбер в книге «Пламя не спалит тебя» спрашивает, почему были уничтожены Сдом и Амора и на месте, где стояли эти города, разлито Мертвое море, лишенное какой-бы то ни было биологической жизни?

Эти уступы – грязевые и соленые отложения за каждый год. Раньше естественный уровень Мертвого моря питали воды реки Иордан, выходящей из Кинерета. Но последние десятилетия мелиорация Иорданской долины убивает Мёртвое море, и оно страшно, год от года, мелеет.

Мне эти пейзажи напоминают озеро Увильды под Челябинском, где пришлось быть на практике после третьего курса ; там, после ядерного взрыва, тоже – птицы не поют, деревья гниют, и в воздухе – ужас катастрофы.

Так образуется соль. Избыток соли – смерть. В этой воде никто не живет. Эту воду никто не пьёт. Здесь нет рыб, насекомых, птиц. Это самое низкая впадина на земной суше – почти полкилометра ниже уровня мирового океана.

Видимо, из-за сильного перепада высоты и давления, тучи над Мёртвом морем обычно как-то сами собой рассасываются – в Иерусалиме, в двадцати километрах отсюда, идет дождь, а над морем облака остановились и светит солнце.

Несмотря на величественную безжизненность природы, освещенные солнцем море и горы выглядят привлекательно; но в пасмурную погоду начинаешь понимать, почему неевреи назвали наше Солёное море – Мёртвым.

Грязь Мёртвого моря в маленьких пакетиках гонят на экспорт, а её тут.

Сюда, в эту гигантскоую впадину, которая расколола материк на Европу и Азию, жизнь приносят только туристические автобусы.

Мой друг Кирилл Опухлый любит такие принципиальные пейзажи – два-три цвета, три-четыре пятна, большие пустые плоскости, фронтальность горизонталей, небольшой экзотический акцент.

Из фауны здесь только залётные птицы – ждут весны и туристов.

Источник

Звезда над мертвым морем

Несть числа русским трагедиям века прошлого, чей белый плат надежд был изорван и окровавлен на братоубийственных ветрах. Все ли потери сполна оплаканы, осознаны. Неугасаемо горят поминальные свечи в храме отечественной словесности, бередя душу случившимся на многие годы расколом знаменитой литературы. Образы тех, кто не по своей воле оказался в рассеянии, осияны мученическим светом. Быть вне России, но думать, писать о ней — нет горше доли для русского писателя.

Так и видится бальмонтовское древо, что «в веках называли Россией», захваченное апокалипсическим вихрем. Листья летят по свету — принуждены пасть у Сены, в другом ли месте… Отныне жизнь в чуждом пределе станет называться по-цветаевски — «тоска по Родине».

Вырвутся тягостным выдохом строки — они больше, чем поэзия, они исповедывание уже перед самим Господом. Такие стихи исторгает человеческое естество, и они сродни слезам, крови. Такие стихи и есть — как у Бунина — «боль крестных ран».

Тяготясь чужбиной, не сметь думать о возвращении домой? Как можно! Русскому поэту нельзя без родины. Исключения есть, но это уже другая планида, иная литература. Речь не об этом. Русский поэт живет родиной в стихах.

Пожалуй, точнее остальных в выражении чувства к отдаленной России оказался Игорь Северянин.

Осознание сего упрочает дух, дает силы… И это, когда «В неволе я, в неволе я, в неволе!» и из тех же набоковских уст — обращением к Отчизне: «…Мое ль безумие бормочет, твоя ли музыка растет…». Хрестоматийное Арсения Несмелова «Россия отошла, как пароход…» раздирает душу, как и несбыточное у Дона Аминадо: «Эх, если бы узкоколейка /Шла из Парижа в Елец». А в урочный час беззаветная храбрость по-русски — «Головой за вечную Отчизну лечь» (Кузьмина-Караваева). И объяснением страшных лет России становится двустишие того же Несмелова:

Только в поэзии такого нет. Стихи не разделить на белых, красных или еще каких. Поэзия сама по себе. Содрогаешься над Георгием Ивановым:

А ведь неуслышанная в свое время Муза русской эмиграции и теперь как бы не ко двору. Хотя, хотя, кто знает… Дойди же в глухие времена поэзия изгнания до тех, кто мог читать только известных, определенных стихотворцев, пусть хороших и разных, быть может, было бы иным устройство нашего Отечества. Как не отозваться всем своим существом на сказанное Иваном Алексеевичем Буниным в конце жизни:

Сожалеть лишь о прошлом? А если и ныне творится подобное уже в самой России? Высокий слог не в чести, поэты отставлены, они странно «эмигрировали в себе»… Их голоса кому слышны? Сокрушаться же придется потом. Печально и горько сие.

…Собранные в свод стихотворные строки теснятся перед воспаленными глазами, кровавя донельзя душу плачем по русской земле и одновременно врачуя ее, пока не наступает забытье. И тогда — как сочетание мыслей, чувств — увиден

Источник